Страшный сон музыканта-электронщика: на рынке появился новый инструмент, на котором всего можно добиться быстрее, удобнее, проще, чем на старом! Но это еще можно пережить! Но как передать то, что когда музыкант просыпается, оказывается действительность еще кошмарнее. В почтовом ящике уже лежит каталог, в котором расписываются возможности нового инструмента, вроде бы ну совсем такие же, как у его родного и любимого "X", но только возможностей этих чуточку больше... Наш музыкант еще не до конца вернул средства, затраченные на его приобретение, а конкурент уже приобрел тот новый Х+1...2...3 и т.д. и т.п.
Электронную музыку с самого начала раздирали противоречия: должен ли быть инструмент будущего похож, скажем, на рояль - или нет. Может ли он звучать прямо на публике, как элегантный терменвокс, или это должен быть лабораторный агрегат вроде динозавра - AHC'a? Экспериментаторы всерьез выясняли, что перспективнее - записать на магнитофон "конкретный" звук, тон, шум и манипулировать с ним, или начинать с чистого листа - с синусоидных тонов - атомов звука. Как первые, даже гоночные, автомобили были в форме кареты, так и в электронике побеждали, естественно, более привычные электроорганы Хэммонда и электрогитары Гибсона и Фендера.
В эпоху "Пинк Флойд" и Клауса Шульце портативные (чтобы не сказать - игрушечные) электроорганчики были вытеснены АРП'ами и "оберхаймами". И переносной машинкой Роберта Муга.
На рубеже 70-80-х уже появились первые цифровые синтезаторы - то есть музыкальные компьютеры - синклавир и Fairlight. Но вдруг один из самых авторитетных и в то же время шлягерных музыкантов-электронщиков Брайан Ино во всеуслышание заявил, что ему вполне хватает старой доброй Yamaha DX7 - той самой, с какой разъезжали по провинциям столичные штучки из так называемых ВИА, еще не переименовавшиеся в рок-группы. Снова обострилась борьба между конкретной музыкой и "чистой" электроникой, только первые вместо магнитофона закладывали свои "образцы-сэмплы" в память компьютера, а "чистые" электронщики прибегали к научно-фантастическому синтезу, когда музыкант конструирует свои звуки с самого начала, как художник. Впрочем, в последние годы эта полемика теряет смысл в связи с появлением так называемого волнового синтеза. Не теряет его только то, что всегда требовалось художнику-творцу.
Здесь - в соответствии с жанром этого текста - должны бы следовать восторженные эпитеты и ссылки на соответствующие - мол, как много всего дано от природы Михаилу Чекалину - и абсолютный слух,- и вокальные данные (при желании он вполне мог бы сделать карьеру поп-певца), и способности к живописи. И - далеко не последнее - абсолютная, безграничная, доходящая до фанатизма - уверенность в истинности поставленных перед собой целей. И при этом - дар не бояться никакого творческого риска на пути к их достижению.
Наверное, не стоит сейчас напоминать о том, что Михаил Чекалин мог бы стать хоровым дирижером (чему формально обучался в Институте им. Гнесиных) и перечислять названия тех самых советских поп-групп, в которых принял боевое крещение юный виртуоз, практически самоучка - эти ВИА и так вспомнят в очередных "старых песнях о главном". Но нельзя не вспомнить, что у имиджа "птицы счастья завтрашнего дня" была и оборотная сторона - андеграунд, в котором, казалось, любая - особенно творческая - инициатива наказуема. Непросто пришлось и Чекалину - все 80-е годы он занимался тем, что позднее принесло ему славу, фактически в подполье - так же, как легендарные нынче рокеры-глашатаи грядущей перестройки. Года три с начала перестройки - обивал пороги фирмы "Мелодия", пока автор этих строк не убедил начальство фирмы, что из двенадцати часов (!) музыки, представленной Михаилом Чекалиным на худсовет, можно отобрать минут сорок "проходного материала". Пластинка под названием "Вокализ в рапиде" благополучно увидела свет, неоднократно переиздавалась и положила начало моей серии "Электронная музыка"(которую завершил альбом "Музыкальное приношение" с редкими электронными опытами Шнитке-Денисова- Губайдулиной)...
В этой серии успел выйти и еще один альбом Чекалина "Пост-поп - Нон-поп", и на этом виниловая "Мелодия" прекратила свое существование. Но Михаил - первым и последним из отечественных электронщиков - успел издать полное собрание своих сочинений. Еще во времена андеграунда он создал у нас жанр "эмбиент", играя на выставках художественного объединения, позднее "легализовавшегося" как "Галерея M'Apc". Она и финансировала двенадцать альбомов, в числе которых были и архивные записи ранних 80-х и два новых: "Кончерто Гроссо", сочиненные в 1989 г.
Настоящий диск - это Кончерто Гроссо 1 и три бонуса - более поздние композиции, но того же периода. За десять лет, прошедшие с тех пор, о Чекалине снято два документальных фильма; на его музыку поставлено несколько балетов (в том числе и труппой Бориса Эйфмана) он озвучил несколько достаточно престижных кинокартин и спектаклей...
Вообще-то все "высокотехнологичные искусства" уходящего века подвержены очень быстрому старению - вспомните кино. То же самое верно и по отношению к электронной музыке. Если в середине 50-х изобретатель конкретной музыки Пьер Шеффер гордился тем, что у него на пленке получилось будто бы собака пролаяла тему Бетховена, теперь это может изобразить любой школьник на родительском "Пентиуме" или "Макинтоше".
Но Кончерто Гроссо Чекалина звучит так, как будто это сделано сегодня - именно потому, что и тогда и сегодня он был и остается верен принципам Брайана Ино и своего первого кумира Клауса Шульце.
Тем, кто сегодня сочиняет (или, по крайней мере, пробовал баловаться с саунд-картой) при помощи мыши, наверное, трудно будет поверить: абсолютно все, что есть на этом диске, Михаил Чекалин мог бы при наличии желания (со стороны аудитории) и соответствующей аппаратуры сыграть ... в реальном времени. Более того, только своими собственными руками. Разве что спел бы только один голос из хорового многоголосия. Кстати, это можно услышать в "Другой музыке для фортепиано" - фортепиано самое настоящее, просто на струнах крепятся разные предметы - металлическая линейка, например.
Да, Чекалин пользуется многократным наложением, ритм- боксом (и у него, между прочим, есть вещи в стиле "техно" - нa новом двойном альбоме "Нонконформист"). И вообще, в Кончерто Гроссо 1 есть все то, благодаря чему Михаил Чекалин вошел в мировую электронную музыку и что зафиксировал альбом избранных фрагментов из этого полного собрания "Night Pulsation" (1993). Если верить Интернету, то этот альбом гамбургской фирмы Erdenklang - самый популярный наш компакт-диск в жанре электронного нью-эйджа и вагнеровская массивность Клауса Шульце, и медитативность Tangerine Dream, и воображаемый мировой фольклор Banco de Gaia, и мульти-медиальность Жана-Мишеля Жарра (если бы двадцать лет назад были мульти-медиа CD-ROM'ы, вы бы могли убедиться, что Михаил и его брат Дмитрий Чекалины уже тогда могли бы посоперничать с лазерными шоу знаменитого француза, а так остались только отдельные кадры кинохроники). Но самое главное - хорошо слышно, что в жизни автор этой музыки говорит на том же языке, что и мы с вами - на русском. А если для вас русский - не родной язык, электроника Михаила Чекалина, даже инструментальная, - это лучшее введение в музыку русской речи.
Дмитрий УХОВ
Приведен оригинальный текст неопубликованного машинописного черновика.
