5. "Воскресенье в ожидании среды" Версия для печати
(2000)(Содержание всех номеров альманаха "Контекст-9")  
ВОСКРЕСЕНИЕ В ОЖИДАНИИ СРЕДЫ
Текст печатался в альманахе «Контекст Nona», Пятый выпуск, 2000

...я разделяю Фассбиндеровское отношение к отчаянию как к единственному существенному чувству. Пожалуй, редко чья биография, я имею в виду людей творческих, не проходила в борьбе с этим окаянным состоянием. Каждый раз, разговорившись с художником, провоцируя его на нечто вроде интервью или беседы, надо иметь в виду, что при всей разговорчивости, он всегда будет оставлять за кадром самое главное, это состояние отчаяния. Это даже не состояние, а целый процесс, знаете, когда спрашивают, "что происходит", надо отвечать - "происходит процесс".

Мы преувеличиваем знакомство с этим чувством у большинства людей; именно этому чувству и борьбе с ним посвящено, вероятно, большинство художественных произведений. В конечном счете, даже детская классика или приключенческие бестселлеры это ярко выраженное бегство...

Отчаяние это букет самых разных компонентов душевного напряжения, когда неверно нажата кнопка "результат" и компьютер завис; и аналитические законы психологии не срабатывают, и выход ищется истерическим путем, тупо. Вероятно, отчаяние это все тупые переживания, потому что под отчаянием понимается состояние весьма клиническое. И это тот противовес, та плата, которую каждый творческий человек (а, вернее, совсем не каждый) как страховку, - если хочешь жить дальше - проплачивает. Это ответ на вопрос о гармонии искусства с миром; а мир меркантилен, а художник в нем - всегда инфантилен и идеалист.... но не от мудизма, а оттого, что оно входит в профессиональное, вторичный половой профессиональный признак.

...если мир это не иллюзия для идиотов, коктейль из библейского пейзажа с Элладой, то, единственное, что может погасить и сбалансировать, это уж скорее дерзкие диссонансные звучания, а вовсе не релаксирующий и успокаивающий позитив, к которому так расположен, к слову сказать, музыкальный рынок.

...поэтому, разговаривая с художником, нужно всегда понимать, что разговор будет только вскользь, что за каждым фрагментом остается пережитая драма, по сути клиническая. За всем непроговоренным всегда нужно, по сути, домысливать целый путь, в настоящем смысле, путь сражений, путь битв. как бы банально это ни выглядело.

Не все гениальное просто, если вспомнить другую банальность; наверное, подмена в этом расхожем выражении случилась из-за словарно-этимологического заблуждения по поводу слова "просто". Это большая подмена в культуре вообще, это не афоризм из серии брошенных на отдыхе плодовитым писателем, вроде "краткость сестра таланта"; кстати, гениальность, как белые грибы, она всегда бывает плодовитой; не бывает от баловства и любительства и, парадоксальным образом, не бывает продуктом правильного ремесленничества. Вероятно, надо понимать так, что все гениальное - нефальшиво, откровенно; простота имеется в виду - непосредственность; по-польски "просто" значит "прямо". А еще - можно так: простота начала, значит, первичность, значит - оригинальность...

Точно так же, блаженны нищие духом: для меня очевидно, что блаженны нищие - а не юродивые.... вот как все ринулись в православие и в подлый церковный патриотизм, не желая задуматься хоть раз над значением латинского religio. Лучше бы они стали стали дзэн-муддистами, который преследовали некоторые особенно расположенные к духовным поискам персонажи, а то ведь готовы распять от имени христианства собеседника за один заданный вопрос, в духе каламбура со словами "церковь" и "цирк", дескать, а не заблудились вы в своем круге; по кругу даже от себя убежать нельзя, а уж придти к чему-то подавно; поэтому доказывать духовность и роль искусства таким духовным искателям по истине дело библейское - метать бисер. И уж, наверное, клоун в цирке, акробат под куполом духовней подавшегося в конце XX-го века в попы, и самый запойный художник со всеми своими богемными аффектами и огрехами - но только художник, труженик, персона, профессионал, а не богема вообще - в любом случае святей в сравнении с самым прилежным современным служащим аппарата церкви. В этом смысле русский язык архаически помогает снимать фальшь; ни поп-музыка, ни поп, не заполнят пустоты, не приведут в гармонию со всей сложной механикой и кибернетикой картины современного мира, который всегда был и будет оставаться полон напряжения в своем требования разрешения и равновесия. Отражать, уравновешивать картину мира, находить хоть какой-нибудь ответ немым, но грозным силам - в древности приводить человека в гармонию это было ключевой функцией магов. Вероятно, позднее эту функцию взяло на себя искусство (естественно, если мы говорим о постэллинском регионе, не за всю же Африку с Азией), а религия как сложившийся инстиут власти на протяжении времени всячески ревностно и жестоко боролась с искусством, применяя только те его средства, которые были выгодны для осуществления власти над человеком. Это долгая психотропная война, но это была война за сферу влияния, за власть над человеком - она никогда не была ЗА человека, беззащитного перед все более и более сложным процессом мира; ведь мир это очень динамичный процесс, где всё, как в калейдоскопе, происходит и меняется, и, разумеется, ни одна религиозная доктрина никогда не была мобильной, как мир, сколь бы изощренно, похлеще иных современных психотропных препаратов, она ни изобретала средств воздействия на человека; поэтому она не оказалсь способно победоносно проконкурировать с искусством, которое динамично, как мир, постоянно так же накапливается и так же изменяется. Любой акт искусства всегда живой, как жизнь, и всегда неоспоримо акт, как половой; и всегда неисчерпаемо объемней и индивидуальней; поэтому искусство от слова "искушать", такое же разнообразное ,как мир, и не оставляет шанса не смотреть свысока на любую политическую партию от религии. Искусство человечно, оно всегда борется за человека, оно всегда авторское, оно никогда не бывает поповским анонимом, поэтому оно глубоко личностно; и если человек произошел от Бога, то искусство - самая древняя профессия.

Искусство, развивающееся по своим весьма драматичным законам, претерпевает сегодня на примерах частных судеб как произведений, так и авторов, времена средневековой инквизиции, когда его всячески порабощает новая церковь, новые попы, поп-индустрия, исповедующая формат: не хочешь быть богомазом, не соблюдаешь канон - здесь плоско, здесь "квадрат", не пишешь песню - объявляем тебя неформатным, не объявляем тебя вообще ... происходит тотальная война. Масс-медиа как современная церковь, в смысле манипулирования массовым сознанием, отнюдь не заинтересована в том, чтобы сознание обывателя расширялось, чтобы его волновали чьи-то биографии, кроме житий Мадонны и Пола Маккартни. Это подтасовка, выдаваемая за постулат., дескать пиплу ничего не надо, кроме тренажерного зала и очередного хита. Даже если и так, не стоит упрекать людей за их податливость тому, что им навязывается властью; за то, что они активно не борются за собственное интеллектуальное благосостояние, за то, что они послушно и конформистски устроены и принимают за ценности то, что им навязывает власть. Это нормально, это глубоко традиционно: большинство людей должно быть согласно с тем, комформно тому, что их культура предлагает за основу ценностей; ненормально другое, когда жрецы не заботятся об истинности этих базовых ценностей. Это подмена жрецов, которая произошла еще во времена буржуазной революции, когда была продана власть настоящих ценностей, власть культовых вещей, в буквальном смысле слова, за власть как самоцель, как некий абстрактный капитал. Понятно, что некоторое время может существовать компромисс, но в какой-то момент он лопается, оголяются радикальные тенденции; радикальные тенденции это значит - выбор, и выбор не на стороне культовых значений, а на стороне эксплуатации современного раба. В современную эпоху высоких технологий раб не должен быть ни в коем случае бедным, он должен быть хорошо обеспеченным; должен быть узко и хорошо образован, должен считать себя интеллектуалом, он даже должен видеть себя аристократом, мещанин во дворянстве, он будет слушать классическую музыку прошлого не ради классической музыки - ее сложный язык ему не понятен, но ради престижа "слушать классическую музыку"; это как пункт посещения музея. Сложный язык классической музыки не потрясает большинство современных рабов, не изменяет их сознания, никакого катарсиса, никакого апокалипсиса с его сознанием случиться не может; он будет слушать поп-песню с использованием лучших симфонических оркестров, где всё обставлено по-оперному пышно, всё дорого, всё престижно - и всё, чтобы проаккомпанировать всего лишь песне, в сущности бытовой форме... Даже такие культовые явления прошлого, как "Пинк Флойд", сегодня существуют в качестве пластинатов, они такие же песенники, как Пол Маккартни; всё неоспоримое великолепие исполнителей тратится на шлягеры тридцатилетней давности, с той разницей, что все авангардные идеи и звучания 70-х остаются за кадром; Жан Мишель Жарр как один из передовых интеллектуалов, в 70-ые провозвестник медитативного космизма, в конце 90-х играет на концерте одним пальцем на многомиллионной аппаратуре свои мелодии прошлого.

...зато одно только техническое обслуживание такого концерта стоит миллионов 7 долларов... действительно, ведь не даром Москва, спаленная по Жарру, французам отдана ...но это так, к слову, об ангажементе - у городничего, традиционно знающего, что нет пророков в своем ... а нарушить традицию - это уже нужен кругозор Гоголя, а не гоголевского городничего.

...раздробленное, а не двойственное состояние вынужденного признания жертвенности, вот этой пресловутой жертвенности, которую так же изначально отрицает любой независимый, а значит, художественной и творческой природы или породы человек, ощущение определенной собственной сильности, не силы, потому что сила и сильность это разные - условно, без придирок к словам - понятия. Сила это такая скотская черта, а вот сильность, когда ты должен быть слаб и уязвим, не уплотнение нервной ткани, а полное ее утончение, полная заточка себя; любой художник делает из своего организма, сначала невольно, а с возрастом, увы, уже сознательно, такой механизм, механизм восприятия и переработки, такой маленький комбинат... и он, конечно, не может подчиняться законам вот этой перманентной, как клей, жестокости, несправедливости, и тому подобное в списке понятий мира; при этом художник, в частности, композитор не может дать себе права, скажем, быть шизофреником, т.е. неадекватным; отсюда этот вынужденный, а не пафосный героизм существования, эта раздробленность ... когда ты понимаешь, что сила может быть, но только качеством отнюдь не децибел, а это, думаю, сегодня актуальное сравнение, поскольку музыка идет по пути поп- сцены и выигрывает часто внешнее давление, внешняя силовая мощь, внешняя эффектность в борьбе за спонтанное влияние на людей, и на людей, мягко говоря, всё более и более невежественно отдаленных от какого бы то ни было языка искусства.

...художник как человек, сочетающий несочетаемое; профессионально обязанный быть сильным и, с другой стороны, столь же профессионально обязанный быть идеалистом; поставленный необходимостью чисто жизненной в условия выживать в очень жесткую мужскую пору существования, быть не бабой, но очень женственным и ранимым, а при этом выживать по всем зэковским законам мужичья. Ходить с длинными волосами в 16 лет в середине 70-ых, скажем, это большая продекларированность для подростка, нежели сегодня ходить коротко остриженным, посещая секции каратэ и т.д. Это разные способы воспитания своей силы, разные способы выстраивания характера. Характер, который принимает аппарат вооруженного адекватного ответа, или характер, который признает свою слабость и при этом идет в сильный мир как носитель, отстаивающий свои идеи, не позволяя компромиссу убить себя. Это два разных подхода к силе и героизму, один из которых художественный, а другой - нехудожественный, внехудожественный, а значит, антихудожественный. Вот поэтому так опасна подмена понятий, и подмена самого психосоциального слоя персоналий и людей; в конце концов, искусство это некий храм или заведение, которое обслуживает свой персонал; и вот подмена самих носителей, самих людей, обладающих определенной природой, определенной нервной тканью, очень сильно, смятенным образом, подействовала на искусство, вымела, как метлой...

Компромисс западный - это всё же мягкий спальный вагон, где гении вовсе не обязательно нищие, а буржуа не обязательно варвары, в отличие от нашей родной традиции, где всё по-настоящему, у нас на Востоке компромиссов не бывает. И нищие, впрочем, не только гении, но вот все буржуа - уж точно варвары. Естественно, и культура, которую они ангажируют для оформления своей буржуазности - тот же гоп со смыком. И западные компромиссы культуры для избранных невозможны. Избранные, т.е. блаженные духом - нищие, рынок не делает на них никакой ставки. Значит, написание любого произведения возможно только на голом энтузиазме или по большому компромиссу, который требует пафоса. Дело даже не в том, что заказы на рекламу мыльных порошков столь противны бескомпромиссному художнику, пишущему в стол, а в том, что заказчик и не нуждается в художнике - для этого есть целая армия ширпотребных профессионалов. А вот если на протяжении более десяти лет не реже, чем раз в неделю, анонимно слышишь по ради или по ТВ в самых разных контекстах, от рекламы до публицистики, те или иные фрагменты своих сочинений - то это пафос, свидетельство того, что без твоей электронной музыки родина не может и что ты классик. Особенно лестно, когда удивительная интуиция музыкальных редакторов выбирает фрагменты из твоих сочинений для хроники исторических событий или катастроф. Это говорит о том, что уже сложилось время, произошла эпоха,. установились ассоциативные культурологичные стереотипы, опознаваемая система координат, когда люди, сами того не подозревая, уже не могут обходиться в восприятии тех или иных образов без того самого искусства электронной музыки, абсолютно востребованной, но не являющейся ангажированной. Ангажированность осуществляется при помощи двух механизмов; во-первых, это собственно рынок, развитой капиталистический в сочетании с политикой, блюдущей интересы национальных авторов, как в странах Запада; во-вторых империя с ее идеологией культуры, будь то Дали при Франко, Шостакович при Сталине, Шнитке при Брежневе. В России сегодня нет ни того, и другого.

...если ты такой умный, почему ты такой бедный? - я не умный, я гений, я не бедный, я - разорен...

Когда я пятнадцатилетним мальчиком читал о дуализме культуры и цивилизации, о том, как культура утрачивает свою роль и неизбежно выполняет роль обслуживающую и вторичную, - такая картина постиндустриального, постбуржуазного общества казалось очень отдаленной, и вообще все марксистские штучки вызывали протест... с легкой детской небрежностью, и в восемнадцать, и в двадцать от них не составляло труда отделаться с помощью других книг, другого бисера; в юности мы так защищены, даже самые тонколобые, легко заживают болячки, переживания, походя, когда еще неразличимы ни любовь, ни похоть; мы открещиваемся от тех или иных авторов только потому, что они на поверхности, не потому, что они поверхностны; пытаемся убежать от куда более важных и древних, до книг, в ДНК, заложенных в нас вопросов, понятий; и вот, наконец, разделяемся на тех, кто переживает свою жизнь, биографию и свой голый, незамеченный даже самим на ходу опыт и становление, становясь автором, кто своей жизни, кто своих произведений, - и на остальных, у кого жизнь, у одних по-карьерней, у других по-скромней, и книжные пристрастья остались разлучены... век кончается, в самом деле, и не по Святому Писанию, и не по Нострадамусу, а по Марксу...

Впрочем, окончание это так простебано этой самой западной поп -культурой; начиналось с Дэвида Боуи, но ему, ладно, можно, он в законе, как воры в законе, бывают и пионеры в законе - жанра... Не по пути нам с легким жанром, с такой тяжелой ношей, академической культурой, наследницей которой является вся мировая цивилизация сегодня, в конце века, от эллинистической культуры до американского культуризма, от гармонии до поиска новых гармонов; правда гармонию алгеброй поверять сообразило разве что техно... здесь, пожалуй, алгебры будет много, тут уж точно хаоса нет, зато сплошной меркантильный расчет - вот почему это буржуазная концепция, конформистская, тут хватает арифметики начальных классов ... геометрия? Ну, возможно, имеется некая геометрия, но уж никак не топология.

И вот, сравнивая музыку с архитектурой, можно было бы предположить, что весь легкий жанр (что мы понимаем под "легким": это песня, так или иначе препарированная, это может быть и глам-рок) это квартиры; они могут быть обставлены мещански, пышно, могут быть коммуналками, могут быть коммуналки с изыском, могут быть и очень одуховленными, могут быть так себе, могут быть просторными квартирами с интерьером, - но всё это вопрос аранжировок, вопрос культуры, моды, стилистики; они так или иначе уложены в помещение, а оно задано - "квадрат"- масштаб задан; недаром и расхожий термин сегодня - хотел сказать "тариф" - формат; термин тоже, кстати, архитектурный. Ну, а если говорить об искусстве, об арт-музыке, то это уже целые ландшафты, замки, это целое градостроительство, в котором можно жить, заблудиться, это целые миры...

О музыке разговора стройного не получается; музыка это кухня, значит, будем говорить о кухнях...

Гораздо чаще у меня бывало, что пришедшие в гости на поверку, увы, оказывались из разряда слушающих музыку потише. И когда еще я был поздоровей и поэнергичней в самовыражении, я мог себе позволить роскошь простить своих гостей и не игнорировать дальнейшее с ними времяпрепровождение за то, что они попросили сделать потише на том самом месте, где у меня fortissimo, даже не подозревая о том, что это и есть самая важная часть моей жизни, и что "Пульсация ночи" - это шедевр. Впрочем, я легко со всем этим мирился, но это и была моя ошибка, потому что мое искреннее желание общаться вне музыки приводило к тому же - я оказывался слишком громким местом; и однажды я пришел к осознанной необходимости моего одиночества, поскольку, не сразу, но я успел заметить, что даже при выключенной музыке, которую я вовсе перестал навязывать и пропогандировать в ближнем кругу, общение со мной приводит к желанию убрать на микшере и меня. Но это еще не конфликт, это отношение талантов и непоклонников. Конфликтов у художника вообще чуть ли не в сотню раз меньше, чем у любого другого человека... Это отношение художника с не-поклонником, а с потребителем - тот всегда выдает себя за поклонника других, а на самом деле потребляет не художественный продукт, а продукцию обойной фабрики, обеспечивающую фон; и все споры о вкусах будут сводиться к тому, на каком музыкальном фоне - западного или отечественного образца- обывателю приятнее по......ь.

О вкусах не спорят - либо он есть, либо нет. Но музыкальные вкусы нашей литературно перекошенной интеллигенции, не говоря уже о студентах технических вузов, воспитанных на поэтах-гитаристах-шестидесятниках, проангажированных что тебе Пушкин с Бродским, были столь простодушны в своей эмоциональной избыточности, сродни сексуальной неизжитой эмоциональной избыточности советских мамашек, что барачность блатнистских аккордов шестиструнок, замещала им барочность... Сколько людей в этом племени я сумел бы полюбить, будь у них хоть немного поадекватней с музыкальными пристрастиями.

Отношения таланта и бездарности... Художник - человек непосредственный, а посредственность живет по средствам - среди собратьев по цеху это тоже не конфликт, это извечные вопросы ревности, зависти; но это ты должен принимать как благо, как выказывание тебе ими признания. Оставались бы единственные отношения - "таланты и поклонники". Причем, если говорить об искусстве, а не о вульгарной подмене понятий, предполагается, что это не твои поклонники, а поклонники в контексте культуры, поклонники в том числе и твоих сочинений. В музыке быть поклонником кого-то одного, не подозревая о контексте, о десятках хотя бы имен, авторов до и после, невозможно. Оценивать что-то - это предполагает знать... У настоящего искусства всегда жесткие законы, если ты пишешь вокализ, знай, что до тебя вокализ был у Рахманинова, у "Пинк Флойд", у Маклафлина... Это большая ответственность и большая интеллектуальная роскошь; надо сделать так, чтобы это добавляло что-то, превосходило, а не оправдывалось за себя. В искусстве иерархия, пиком становишься, когда ты всё больше и больше из числа меньшинства; в музыке единицы людей первичных, могущих чем-то дополнить всё вышесказанное... поэтому искусство это путь одиночества.

Поэтому - одиночество, а не так, чтобы уйти в такую отстраненность бешеного или наоборот успокоенного, умиротворенного такого псевдоавангардиста, этакого юродивого, который презирает всяческую публику, всяческую аудиторию и вот, скучая так, пишет что-то или самовыражается в тусовках, дескать, не надо нам большего, такое полуквартирное существование... Мне не очень удалось в данном случае гибко выразить мысль, поскольку это скорее не мысль, а настроение. Мысли многие уже выражены, вообще, иногда даже больше чем это диктуют обстоятельства или мир, много даже вымышленных мыслей. А вот выразить определенное настроенчество, некие фактуры, смысловые фактуры, которые не являются собственно мыслью, а являются происходящим, реальным, жизненным СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫМ таким, существенным началом; которые происходят, влияют на нас, влияют вообще на жизнь, на смерть, влияют на судьбу - их невозможно ни доказать, ни разоблачить; и здесь всегда будет такой полупотерянный разговор, где неизбежно принять за стилистический прием такую некую сбитость, некую перекошенность - что, кстати, вообще хорошо иллюстрирует современное искусство - некоторую признаваемую за правило, за вынесенную как в рамки стиля, некую нарочную небрежность или такую рассеяность, в то же самое время оставляющую право и шансы быть распознанной по определенным вспышкам конкретизаций, может быть, предметов или событий второстепенной значимости, вдруг вынесенных в некое восклицание...

Если бы мы почаще обращались к нашим детским свиданиям с такими детскими измышлизмами в прямых постановках ключевых вопросов жизни, мира, мы были бы больше магами, потому что история человечества в этом смысле очень магическая вещь...

Говорить о какой-то большей несправедливости мира не приходится, потому что ведь живешь с такой вот перманентной циничной картиной мира... в некоем согласии, при этом, не человеконенавистничестве ни в каком, не в остервенении, потому что понятия все относительны; даже выяснения отношений людей это всего лишь относительность, отношения вообще относительны, стерты, неогранены... и всё в мире относительно, кроме, пожалуй, одного момента - история мира всегда абсолютна. Абсолютна это значит, что собственно никакой другой истории человечества, истории цивилизаций, кроме истории культуры, ведь нет; культура от слова "культ", вокруг ценностей которой и разворачивались все мировые коллизии и войны... ну, а искусство - для искушенных и для того, чтобы искушать тех, кто еще не искусен.

...ничего, кроме истории искусств, будь то архитектура, то есть дома, язык или церковь; церковь обслуживали тоже только художники: кто такие летописцы - это писатели, кто такие иконописцы - это живописцы, восстребованные той коньюнктурой, той идеологией, выполнявшие свой соцзаказ, - ничего другого в истории нет, кроме еще, конечно, истории войн и императоров. Однако об истории войн и императоров мы тоже узнаем благодаря полотнам живописцев и писаниям литераторов, то бишь, историков, летописцев своей поры ... а сегодня я бы выразился так: искусство - затерянный мир где-то между массонством и масс-медиа.

...не только психология личности, история тоже трансперсональная вещь; остается полагаться на роль личности в истории; ловушка в том, что роль может оказаться в истории; как изменить личную историю... кроме как от литературного лукавства, вы не найдете опровержения, что этого, в сущности, не удалось никому, ни Кастанеде, ни Ленину, ни тем более тем, кто наивность свою - ей-богу, чем приземленней посредственность, тем больше ее тянет на высокие космические оправдания - возводит в квадратные степени, поверив в практическую мощь психоанализа, исследования кармы и прочих полезных инструментов для увлеченных. Лучше уж, и честнее, да, пожалуй, просто умнее те, кто коллекционирует пресловутые марки, впрочем, вы можете быть умнее шахматной доски, но ... а уж мое занятие тоже не более значимое - перед обликом Ленинградского проспекта, на котором я родился, вырос и живу - чем коллекционирование бабочек; поскольку - знали б вы, какая хрупкая и зыбкая магнитная лента, с которой и ради которой я неразрывно прожил последние двадцать лет ... вы знаете, километр магнитной ленты при скорости 38 см/сек это приблизительно - приблизительно, потому что вещь механическая: один рулон подлинней попадается, другой покороче - 45 мин. звучания, скажем так, это классический формат винилового диска. Рукописи, конечно, не горят, но пленка осыпается; остается лишь - коллекционировать самого себя. Объявляю себя трансперсональным заповедником FADE OUT...

 

Барток на портрете вставкой вырезки из какого-то буклета
в картонной рамке образца такого заурядного паспарту из фотомагазина 70-х
в коридоре в углу верхней полки у потолка
иногда и даже довольно часто падает на пол
понятно что из-за сквозняка или прочих вибраций
я вхожу в коридор а на полу валяется Барток
подавая мне своим падением не то знаки
как если бы суеверной дамочке но уж в любом случае
поводы для поиска совпадений своим падением
поскольку падает Барток довольно часто
у него приятная улыбка глаз в этом портрете
который напрашивается на невольное сравнение
с хрестоматийным изображением Маяковского
на редкость удачном для композитора
есть улыбка композитора и уж вовсе не улыбка киноактера
и когда портрет падает бутербродом вверх
то эта вырезка кажется очень смешливой
не пойму стоит ли стыдиться весьма дамского суеверия
но каждый раз когда он падает у меня все равно возникает вопрос
нравится ли мне когда Барток спрыгивает с полки
и когда я слышу что
что-то падает в коридоре
то я всегда знаю что
это Барток

 

* * * * *


Несколько лет подряд я был в тяжелом нервном состоянии
всё нагнеталось разрешилось приступом
а затем я уже был в тяжелом нервном состоянии
неровном обнаженном и стабильном
когда не нужно мирозданья когда не знаешь был ли мир сотворен
впрочем мне всегда и теперь верится с большим трудом
и все обстоятельства противны как доказательства от противного

что-то в матрицах Грофа или груди или там в архетипах заело
в шестеренках комплекса вины где пробудились не те ДНК
и идет борьба с пафосными молекулами души
и всё что чувствуешь так сразу перебор удушье
как знак что хочешь жить или глотать все равно и дышать
как если только начал
вообще всё самое обычное как если еще и не жил
просто просыпаться или идти или даже с кем-то ругаться
и всё что не получается так это

 

как если всё поломано и не получается; когда ты смотришь даже по телевизору неважно просто в кино, как люди разговаривают выпиваю смеются, и именно это тебя мучит, потому что именно эти простые вещи ты не можешь; тебя бьет паника вместо того чтобы заснуть, когда ты просыпаешься после таблеток ты понимаешь что ничего не прошло, ты испытываешь полное презрение к своему мозгу за то что он не может тебе помочь; это как про халву и слаще; ты пытаешься вспоминать, как бисер нанизывать всё прочитанное всё что знаешь, от бога до прочих методов и смыслов, и понимаешь что ничего не происходит, есть только это состояние; и если что и заставляет выносить и терпеть и не сходить с ума так это вера или знание тупое знание что всё однажды пройдет хотя бы наполовину; и тогда ты сможешь понять что нет ничего кроме жизни и дыхания, что нет никакой души никакого бога, что есть всё вместе жизнь дыхание терпение вообще всё вместе всё сразу, что жизнь это вообще всё что есть; и хочется видеть вокруг определенный порядок вещей, и кстати понятно насколько хрупок уязвим человек, как нелепы эти боевики, как нелепы войны, как нелеп спорт; и что возможность чувствовать переживать понимать участвовать, что вообще возможность обходиться без крушение это состояние в котором никакого другого счастья не надо, и что всё поправимо если ты можешь дышать ходить разговаривать курить и всё и надо поправлять; всё что нужно это просто иметь немного сил, достаточно просто быть живым и чтобы не отказывали рефлексы; и супермены и наоборот монахи это преступная фальшь, и очень важным представляется искусство, как ни смешно это звучит в таком тексте, и отношения между людьми язык дома предметы книги пластинки, а человек и есть протагорова мера всех вещей поскольку он очень тонко и хрупко связан со всеми вещами сразу

 

это именно связь со вне и
поди разбери мир беспричинно следственный
где отпечатки тьмы следы горечи сны разлук напряжение во сне даже
валится из души не из рук
как если есть сайт скуки и ты открываешь множество величин
превосходных степеней состояния выше гуще скуки
где дефиниции тоски или меланхолии только предлоги дл я превосходных степеней
либо опознаешь понимаешь либо перестаешь вдруг
и жизнь динамические состояния
всё невесомо и всё значимо как если невосполненный баланс
ты маленький удерживаешь и не позволяешь качелям мира остановиться
где словно множество людей прохожих или из прошлого друзей знакомых
невесомы и не могут весом перетянуть задержаться
они нет а ты уже да
не испытывают еще страха
а страх это крах порядка вещей
хаос только обманчивая отрава для детей
во взрослом состоянии недопустимо приветствовать узаконивание хлама
как и обратно
разрушить не опознавая не разобрав новый порядок вещей
стресс молодое слово ровесник века но так мы называем это состояние
стресс это равновесие в общий критический момент
индивидуальные состояния
когда ты восполняешь сольно как будто за многих других
за очень многих за хор
многоканальным наложением

 

Нет ничего актуальней, чем свет в темноте

 

FADE IN ... ВЫМЫШЛЕННЫЕ МЫСЛИ

В тридцать три минуты и, скажем, десять секунд умещается 1000 и один такт при темпе 120... этого не нужно знать, как и очень многого другого, о музыке. О какой бы то ни было, и об электронной тоже. Многие, кто сегодня занимается музыкоделанием (смотри рассказ "Музыкодел" Бигла Младшего), походя именующие себя мэтрами и королями, - а самые почтенные из них приступили к своим историческим занятиям году этак в 89-м - знают против всех моих познаний в области электроники и синтезаторов примерно на 1000 и один факт больше, как и ответов примерно на столько же даже не приходивших мне в голову вопросов, вроде 1000 и одного такта, с которого я начал.

Хорошо, если кто-то, прежде чем засесть за свою модную форматную копировальную машину на микросхемах, с детства, со скамьи музыкальной школы желательно, знает про "Тысячу и одну ночь" Римского-Корсакова, не говоря уже вовсе о разнообразии современной музыки, да хотя бы в рамках рок-культуры, а так же еще кучу вопросов и ответов, имеющих отношение к музыкальному искусству, а не к технологии. Ведь композитором сегодня может считать себя любой человек, сочиняющий песнемузыку; сочинить - или содрать - пару песен это не вопрос, это вопрос технологии; и терминология говорит сама за себя : "вырулить", "вырулить шлягер".

И, кстати, если есть глобальная причина спада массового интереса к электронной музыке на мировом рынке (у нас он еще не начинался - на наш базар надо ходить с авоськой), то заключается она в подмене музыкальных интересов технологическими, которая случилась, когда появились компьютерно-сэмплерные интсрументы, позволяющие одинаково гладко и легкодоступно изображать нечто музыкальное, чего, конечно, невозможно себе представить в традиционном акустическомм амплуа, где просто не станешь скрипачем, скажем, за год. И, вроде, никто еще не отменял золотого правила искусства - произведением в нем может быть только вещь ручной работы.

"На технику надо накинуть эстетический намордник, иначе она перекусает всё человечество" - технологии должно быть в меру; это не моя мысль - давно понятно, что уже с эпохи кино, не говоря о компьютерной, если говорить, к примеру, о видео-арте, началась жизнь этой проблемы: технология и роли технологически привязанных искусств. Всё-таки настоящим является искусство, которое технологически привязано не буквально, лишь технологически зависит, как человек - от воздуха, от воды... вообще, вся жизнь это зависимость от жизни, и от самой смерти.

...материал, из которого сделана ценность художественная, не должен превосходить по стоимости само произведение; это хорошо понимали китайцы, делая бесценный фарфор из бесценной же глины, в том смысле, что она ничего не стоит. Они понимали и другое обстоятельство, что несовершенство как своего рода сбой механизма, механической технологии - глубоко человечно и именно оно создает статус вещи искусства, парадоксальным образом, делая ее совершенной, то есть неповторимо индивидуальной, а значит, живой. А значит - искусство и призвано решать проблему бессмертия человека; у китайцев есть легенда о боге фарфора: вазы особой красоты, которые мастер делал по заказу императора, при обжиге пошли трещинами, и мастер от отчаяния бросился в огонь печи; вазы же с кракелюрами так полюбились императору, что он готов был их боготворить, а для мастера дело обернулось причислением к сонму небожителей в ранге бога фарфора. Знакомо это чувство и европейцам, ведь не зря "Поиски абсолюта" у Бальзака, весьма озабоченного этими самыми поисками, заканчивается следующей сентенцией : "Блаженны несовершенные, ибо их Царствие любви". Я и свой альбом, вышедший пару лет назад, назвал "Бог фарфора"... это для тех, кто хочет разгадать секрет.

...так вот, произведение искусства является предметом ручного труда, и те или иные комбинации с технологией - с ними нужно очень осторожно: для своего времени технологичным являлось открытие оркестра, когда, незадолго до баховской эпохи, появился первый Мангеймский, прототип симфонического, оркестр, как бы предвосхитив современную академическую форму состава большого симфонического оркестра... ну, когда-то, с неслыханно давних времен существовавший под названием китайского бамбукового ченга, орган, переехав из Македонии в самые недра Европы, обрел свое совершенство как католический инструмент, незадолго как раз до того, как его освоили Машелис, Бакстехуде и наконец Бах. Естественно, что технологическое развитие инструментов, технологий - для искусства вещь важная, но она, технология, опознается очень непосредственно, и она никогда не подменяла ручного труда. В этом смысле, и кинореволюция, появление киноязыка, не подменяла ручного труда и ручного - не надо понимать буквально - мышления: игру актеров, видение камеры, режиссуру, наконец текст, проговоренный, пережитый, то самое гадамеровское "проживание языка". То же самое с электронной музыкой, она не подменяла ручного обращения с инструментом, а значит, перманентного проживания; когда - неважно- играет авангардный музыкант или не знающий нот джазовый трубач играет сумасшедшее соло; играет неважнецкий симфонический оркестр классику или шикарный оркестр - современную и сложную, эклектичную музыку; или играет на синтезаторе музыкант в рок-группе; или, тем более, композитор-синтезаторщик пишет наложениями полотно, соединяющеее в себе и симфоническую, и какие-то новые, только что проартикулированные фактуры... или живописец стоит у холста - это всё акт очень большой эмоциональной нагрузки, это буквально работа. Я думаю, это даже нельзя сравнить по адреналину с работой спортсмена, потому что здесь задействована очень большая гамма, очень широкий ассоциативный спектр, внутреннее апеллирование к культурным символам... короче, очень большая нагрузка выпадает на артиста, и делать всё приходится всё равно по-честному, делать руками.

...технологические введения входят в нашу жизнь, и ни один школьник уже не удивляется не только запуску воздушного змея, но и тому, что может "поиграть" на столе "в интернет"... происходит колоссальная подмена, перекомбинация всей системы координат в человеческом мозгу, самых глубинных мотиваций, всей причинно-следственной части, от психоэмоциональной, мыслительной, до всяческой прочей, так сказать, головозабитости, происходит страшная, на мой взгляд, мутирующая перекомбинация. То есть для того, чтобы человеку опознать свою мотивацию и, став живописцем, выражать себя красками на холсте, или, чтобы ему создавать музыку, став музыкантом, - ему было нужно, как минимум, проделать путь школы... очень многие вещи происходят сами собой: скажем, сегодня любому мальчугану понятно - чтобы научиться драться, как в фильмах про каратэ, нужно так лет десять посвятить этой школе, пройти некий духовный и практический путь. Но этим же парням совершенно непонятно - чтобы заниматься искусством и музыкой, нужно так же проходить путь, желательно с детства , или, если рискнуть это делать не с детства, тогда нужно быть сильным исключительно человеком. Малопонятно, наверное, и то, что вот этот миф, как пришла группа, поиграла в гараже и заключила контракт с продюссером - это и есть миф, причем, миф прошлого, который уже отработан в эпоху "Секс Пистолз". что на самом деле это, как правило, долгие годы занятий людей, даже если они были самоучками, и ты не минуешь никогда вот этого момента - стиля жизни...

Страшная подмена в том, что технологически стало очень доступно для обыкновенного потребителя-покупателя получить то, ради чего люди должны были как-то постараться, иметь какой-то личный опыт или сформулировать какое-то желание... предполагалось - то, что на пластинке записано, ценно тем, что ты сам так не можешь, то есть не было подмены на культовость понятия. Если мальчишка покупает - неважно - рок-группу, а другой человек поизысканней покупает запись с симфоническим концертом Пендерецкого или с какой-нибудь лабораторной, весьма занудной, музыкой Пьера Булеза, или идет на концерт Штокхаузена послушать три какашечки, подвешенные в воздухе, но при этом увидит, как эта мура изысканно сделана, и как это всё сложно на самом деле выучить, и что он сейчас за пюпитр не встанет и так не сыграет , то и остается главное - оправдание искусства и его право на существование, а не литературный нигилизм в таком представлениии об авангарде, дескать, можно ничего не делать, а всех послать; остается уважение к языку.

Человек приходит в балет и понимает, что вот он так сейчас не может выйти и станцевать ; то есть та или иная работа ценится за то, что "я так не имею". А подмена поп-культуры сегодня в том градусе, когда ценится во многом то и за то, что "я сам так умею". Я такой же... человек очень легко получает искусство как потребитель; пусть мир вульгарно гедонистично устроен, важно не это - важно, что искусство не должно быть таким доступным.

Однако парадокс в том - а парадоксы неизбежны как азбука парадоксов, если ты хочешь вообще что- то прочитать в тексте искусства, - что искусство всё-таки должно оставлять себе право на доступность - по языку, по семантическому пространству; и оно должно оставлять право, как композиторам, так и людям, при том условии, что они желают что-то услышать и понять, право на интерес, право подвергнуться воздействию искусства. И в этом смысле, всё гениальное, конечно, просто: если есть вот это сильное начало, драйв, пусть оно размыто, пусть оно многозначно, но в той или иной степени реалистски доказуемо, связано с узнаваемыми традициями... электронная музыка, она сродни как если бы сюрреализму, ни ташизм, ни то и сё, а как если сюрреализм, когда объекты нарисованы шикарно, гиперреалистично, но человек владеет техникой и кисти, а не только аэрографа; а уж что он с этим создает за образ - это его право художника. Это вечная теоретическая проблема, ты можешь уходить куда угодно, но хороший художник - а хороший художник в ХХ веке это художник, никак не избежавший сложных отношений с формой, с языком выражения, с семантикой, которой обладает современное искусство, - всегда оставляет намек на понятность, на возможность гипотетически доказать ценность... мастера, неважно, в каких жанровых границах, доказуемы для самого неловкого невежды, если он честный.

...переадресовка внимания с предмета искусства на несложные арифметические манипуляции, позволяющие мастерить табуретки на две четверти, что , конечно, требует своего столярного мастерства, - это ключевая проблема для технологически привязанных искусств ХХ века. Беда не в том, что широкие массы потребителей могут вовлечься в творческий процесс, вовсе или почти не умея играть; а именно на таких потребителей в большей степени ориентирован сегодняшний рынок музыкальных инструментов; промышленные корпорации, "Ямахи" и "Роланды", выполняющие роль современных Амати и Страдивари, в 90-х годах отнюдь не заинтересованы в одиночных Паганини: им нужны многотысячные продажи инструментов, ориентированных на массового любителя, и борются они за своего музыкодела не хуже, чем производители стиральных машин за свою домохозяйку. Беда - в вытеснении слушательского интереса на уровне самих ожиданий из области, описывающейся девальвированным , увы, термином "электронная музыка", которым прежде обозначалась вся подлинно музыкальная культура, порожденная второй половиной нашего столетия и на протяжении последних двадцати лет состоявшаяся на уровне Стравинских и Шостаковичей своего времени. Не спустив с рук всего накопленного в музыкальном творчестве богатства, а еще его и приумножив, электронная музыка включила в себя всю гамму самого что ни на есть ручного мастерства и весь спектр музыкальной культуры; а значит, нуждаться в ней может человек, искушенный в музыке вообще и прежде всего классической ХХ века. Подлинные истоки электронной музыки, помимо самого физического факта технологической подоплеки, это старинная органная музыка или хоровое многоголосье, музыка от Скрябина до Чарлза Айвза, или от Мусоргского до Колтрейна, и, уж конечно, от Шостаковича до "Пинк Флойд" и т..д. Именно так ориентируясь в творчестве синтезаторных композиторов, слушатель сумеет оценить тот виток, на котором электронная музыка сама уже новая форма классики; вернуть современного массового слушателя электронной музыке - значит, вернуть его вообще музыкальному искусству ХХ века. Ведь если музыка - самое божественное из искусств, то электронная музыка задумывалась своими создателями, да и самим Создателем, не иначе как самая проникновенная из музык. Другое дело, что электронных музык две, и дело в том, какая проникает через толстые слои всепоглощающих памперсов кошмарных младенцев культуры потребления. Если мы говорим об искусстве, то электронная музыка это та, которая окончилась к 89-му году и которой занимались лишь немногие музыканты; если же говорить о музыке, которой после 89-го только начали заниматься с помощью настольных компьютеров очень многие и даже вовсе не музыканты, то тут мы говорим о дизайне; живописный пейзах и фотообои, вот вся нехитрая разница. Сэмплерные наборы, позволяющие любителям-электронщикам складывать, как из детских кубиков или конструктора, да и засимметрированная эстетика модных прикладных направлений, вроде техно-танцевального, в молодежной субкультуре, весьма располагают к такому бесхитростному творчеству.

Золотая эра классической электронной музыки уже состоялась и по большей части в докомпьютерной технологии, использовавшей те же сэмплеры задолго до их появления как технологических удобств, только не называвшей их таковыми. То есть в основном музыканты, будь то Клаус Шульце или автор этих строк, обходились тем, что исполняли каждую партию методом многократного наложения так же вручную, как и во времена Баха, с той лишь разницей, что тогда не было многоканального магнитофона и современных электронных тембров. В электронной музыке 80-х не могло быть никакого блефа: помимо скрупулезной исполнительской техники от композитора требовалось порой обладать гораздо более широким кругозором в самых разных музыкантских аспектах, чему мог бы позавидовать иной их академический коллега.

Это как третий этап становления клавишной культуры, от органной музыки баховской поры и хорошо темперированного клавира до усовершенствованного рояля венских классиков или джазовых пианистов ХХ века и, наконец, до электрооргана и клавишных синтезаторов, претерпевавших бесконечные модификации, а после цифровой революции в середине 80-х ставших универсальным носителем практически любого тембра, существующего на планете; и, конечно, по глобальности ее задач это новая планета для существования музыки оркестровой, масштабно симфонической; музыка, разрешающая те же цели и задачи, что и симфоническая музыка прошлого... так или иначе, но Малеры 70-х - 80-осуществили себя в электронной музыке. Появилась новая психология творчества, позволившая музыке стать полностью авторской, где композитор становится и мультиинструменталистом, и дирижерои, и акустиком... как раз вот в музыке электронно-синтезаторной до-компьютерной, т.е. до конца 80-х, пожалуй, наилучшим и уникальным образом соединились композиторская и исполнительская практика; авторы этой музыки должны были быть классными виртуозами и достаточно образованными людьми с практическим музыкантским опытом, иначе они просто ни черта не сыграли бы, потому что секвенсоры были только в зачаточном виде; от сэмплеров можно было получить какие-то короткие отдельные звуки, которые можно было затем проиграть на клавиатуре. Вообще, подлинных музыкантов-новаторов, работающих в электронной музыке во всем мире , не больше, чем во всех других формах во все другие времена.

Когда оседланного в конце 80-х компьютера стали приобщаться не-музыканты, то новое поколение электронных средств и уже не электронных, а постэлектронных, - если вам так нравится заискивать со словом "пост", как вы к месту и не к месту говорите "постмодерн" - это уже новая формация и по мышлению, не столько требующая композиторского таланта и даже музыкантского ремесла, сколько определенной вовлеченности в технологии, определенной посвященности, ну и минимум ремесла, где даже основы звукорежиссерских вещей подменены на умение оперировать мышью, с компьютером; вот уж точно "мышЬление" от слова "мышь"... поэтому музычка-то получается в большинстве своем такая крысиная, такие модные барабанные ритм-клише, почесалки и задрочки; в этом есть свой подменный смысл, она потому такая тинэйджерская, такой вот неуверенный подросток, агрессивно-томящийся...

...был ли Щелкунчик крысенышем? - нет, что ты, это орехоколка в глам-балете для тинэйджеров...

...то есть, если уж говорить не шутейно, не заигрывая с новым потребителем, суть подмены в том, что сам сложный механизм ритма, добываемого совершенно конкретным технологическим образом , скучным и мало востребующим творческую вещь, сам этот механизм утрачивается. Допустим, в хард-коре он очень скуп, в принципе, болван может сыграть - здесь важна сама подача, выдержанность эстетики, самодавлеющее значение имеет собственный определенный саунд; то есть подмена в самом драйве: ведь любой музыкант играющий музыку- неважно, работая с живым барабанщиком либо набирая это на клавишах, то есть, не набивая, а ИГРАЯ, - проживает и проигрывает этот образ, пусть даже самый стандартный, он владеет этим ритмом, любым ритмическим рисунком. При работе с сэмплами, используя даже такой изысканный в первооснове джазовый ритм, как джангл, тинэйджерствующий сегодня музыкодел не просчитывает эти образцы, он не смог бы их исполнить барабанами сам, он пользуется готовой конструкцией, которой таким образом он не владеет. И в этом изначально заложена та форматная анонимность, которая стала сутью современной эстетики, и куда более консервативной, чем любая каноническая музыка прошлого; любое усложнение, любой шаг в сторону уже не опознается как музыка, как модный продукт; мода здесь поистине обрела свой этимологический апогей - собственно "положение"...

...сэмплерные нововведения были, конечно, изначально задуманы для музыкантов как сами тембры и возможность таковые добывать, чтобы затемвоссоздавать их на клавишных; что и видно по тем изысканным и причудливым, хорошо скомпилированным образцам некоторых западных, порой вполне маститых сорокалетних композиторов. Они, хотя и именовывают себя диджэйями, сидя у компьютера и работая с готовыми образцами культур, сэмплами, кстати, добываеыми иногда самостоятельным путем, а не только с готовыми штампами - по сути , исполняют не только компилятивную функцию, но и композиторскую, и исполнительскую , применяя реальную игру. Когда же готовые сэмплы обретают статус "абсолютного формата", это чувствуется в музыке, она склеена, собрана конструктором, но сделавший музыку не владеет тем, что сам же и породил; это подмена искусства от "искушать" на некую искусственность.... подмена драйва, то есть драйв уже автоматический, он готов - включил ритм-секцию и плюс два-три заполнения, пространственные определенные такие конфигурации, звучания, жирные остинатные риффы; кстати, они заимствованы из эстетики конца 70-х - начала 80-х, когда появились первые дилэйи, стали появляться цифровые ревербераторы, и это само по себе спекулятивно красиво звучит. На этом эффекте "сочного", напористого, упругого звучания, вообще говоря, построен весь современный так называемый мастеринг фонограмм, где уху человека предъявляется завышенный, я бы сказал, в этом смысле , неправильный звук - то есть он заведомо спекулятивно окрашен, акриловые, виниловые краски, как упаковки в конкуренции за рекламу, - рассчитанный на то, что заведомо психоделическим эффектом пробьет ухо; поклонника фантиков пастельные краски Фалька оставили бы равнодушными.

Много таких приемов, которые были уже почти "запрещенными" в прогрессивном процессе электронной музыки, когда она стала уходить от своих , на поверхности лежащих, "преимуществ", таких как широкие звучания, то есть когда достаточно взять два звука или трезвучие на тембре "стрингз" , с органом, с хорошими дилэйями, с каким-нибудь "спэйс стейшн", особенно, если хорошая фирма, "Урсо Мэйджр" там, - и уже всё летает, всё звучит. На такие вещи актуально было падать на заре становления инструментария, когда это казалось чудом; по собственному опыту знаю, что лучшие мастера старались от этого чуда уходить; жирный звук вне музыки это технологическое пятно. При том, что инструменты были гораздо более скупы, лишь искусство аранжировки и традиционного живого ручного исполнительства, при многократном наложении, позволяло добиться полноценной, а не сугубо синтезаторно привязанной картины звучания; целью порой было скрыть ее синтезаторное присхождение, оставить загадкой и тайной, как это сделано. Не было готового рецепта ни у кого, и лишь намного позже опыт накопленного пионерами стал продаваться в виде готовых микросхем на стол к современному музыкальному любителю. У Пауля Хиндемита есть эта мысль: ремесленник может сделать, художник не мог не создать.

Особенно проблематичным являлось, и как раз мне одному из первых довелось эту проблему осваивать, и успешно, это агогика и стилистика звукоизвлечения, игры, сама подача; особенно, если ты имитируешь те или иные акустические натуральные инструменты. И это была большая победа тех пионеров - приблизить собственно электронную, а значит, в известном смысле, прямолинейную музыку, которая была бы очень плоской, не будь объемов звучания как таковых, за счет ревербирации и создания эффекта холлов и пространства, к музыке живой. И вот в этой борьбе, наконец, удалось одержать победу, еще в 82-м году... мне удалось, например, и я этим очень горд. Кстати, на моей вышедшей на западе пластинке под названием "Пульсация ночи", не устаю повторять, первой и последней до конца тысячелетия в этом жанре представляющей родину в мировой географии, были изданы вещи и сама эта пьеса, "Пульсация ночи", 83-го года, записанная вовсе даже при помощи не синтезаторов, а электрооргана и различных эффектов, из которых я получал определенные синтезаторные уникальные звучания; уникальные не в комплиментарном смысле говоря, комплиментов уже роздано достаточно этой композиции, этому диску западными специалистами в ведущих музыкальных журналах, а в таком буквальном смысле: это действительно уникальные самобытные звуки, полученные оригинальным способом, они не существовали ни в каких банках и сэмплах.

Если кому-то интересно, то как раз первый сэмплер был продемонстрирован Хубертом Богнермайером и Харольдом Цушрадером в составе группы "Блю Чип Оркестра" и немецким издателем, в дальнейшем и моим, Ульрихом Рютцелем на первом всемирном фестивале электронной музыки в австрийском городе Линц, когда при участии Роберта Муга и прочих интересных людей был представлен вот такой первый образец "Фэйерлайта", первого цифрового синтезатора в мире звука вообще; на сцене, например, сэмплировалось журчание воды, и тут же электронная память выдавала этот звук, ну и так далее...

Возвращаясь к проблемам электронной музыки до-компьютерной поры, прежде чем сделать "увод", закончу эту мысль по поводу того, что пионеры жанра бились за разнообразие, за расширение жанровых границ электронной музыки, за живость, а не просто за иллюстративную живописность звучания, за полноценность, за право электронной музыки стать конкурентноспособной вкупе как академической, джазовой и прочих живых музык мира, и при этом добавить к этому то, на что не способны существовавшие традиционные музыкальные формы. И это объединяет и является отличительной чертой электронной музыки у заглавных художников в мире, у которых находится место и самой серьезной академической школе, от сонористики до классики, и популярным танцевальным ритм-конструкциям, и роковым звучаниям; в лучших, уже классических проявлениях, от лабораторного Пьера Булеза до сладкого Вангелиса, от ранних конкретных опусов Штокхаузена до остинатных Клауса Шульце и "Тэнджерин Дрим", от популистского шикарного Жан Мишеля Жарра до ранних "Пинк Флойд", от арт-роковых пассажей Кита Эмерсона из Прокофьева и Бэла Бартока до примитивного электроорганчика минималиста Филиппа Гласса и предельно лапидарных сэмплерно-компьютерных техно-рэйвовых эстетик последних дней... от псевдовосточного Китаро до современной "музыки мира", эксплуатирующей вкупе с электронным аккомпанементом традиции дорого-акустически записанных хоровых культур, от нехитрого монашеского пения до экзотических ориентальных исполнителей... Кстати, не умаляя заслуг своего прошлого, приведу в пример балет "Фауст-ХХ век", поставленный на мою музыку Игорем Бобриным еще в 86-м году и собиравший стадионы по всему миру - он и создал мировой прецедент, поскольку это был первый в мире авторский постановочный балет на льду и первый балет, сочиненный композитором-электронщиком, продекларировавшим полиэстетику звучания, которое переходило от сложного симфонического к поп- и рок-номерам.

Надо еще оговориться, что компьютерная музыка в академическом лабораторном варианте началась, конечно, несколько раньше, нежели та, от поп-культуры, это две разных, полярных ипостаси: компьютерная музыка Яниса Ксенакиса и, скажем, компьютера "Упик", или все эти удивительные лабораторные изыскания Штокхаузена или Пьера Булеза... Штокхаузен это человек как если Сальвадор Дали в живописи, фигура культовая, насколько бы она ни была - на мой взгляд, это так точно и есть - авантюрная и по полной программе проангажированная, как это было возможно для счастливых авангардистов после второй мировой войны. Тогда в буржуазном обществе всячески поддерживалось любое такое направление, академически-авангардное, призванное заискивать с интеллектуальными пристрастиями публики и задолго до поп-культуры введшее в практику бытования имидж музыканта не в связи с музыкой, а в связи с самим собой как таковым; правда, тогда для этого нужно бывло создать целую собственную космогонию... Штокхаузену, например, - математику, мистику, философу - это удавалось блестяще.

Космогонические трюки для поддержания имиджа эпохи Штокхаузена сегодня слишком изысканны и громоздки для современной поп-культуры; поэтому поп- культура это, в общем, такой пролет-культ в американском оформлении ... ну и Европе ничего не оставалось в ее погоне за американским рынком, как преобразиться так же, разменять все свои революционные радикальные и, с другой стороны, изысканные изощренные рок-эксперименты, фантазии, от социального до арт-сложного языка и прочих различных тенденций, мощно скрестивших самые разные аспекты музыки, - всё разменять, уйдя в погоню за культурой потребления. Такой процесс подменил не только сам термин "электронная музыка"; опознанная в глазах обывателя "электронной" компьютерная музыка от поп-культуры вытеснила рынок, подменив собой нишу; ведь не секрет, что любая танцевальная, а значит, прикладная, значит - рыночная музыкальная культура куда более выгодня, чем музыка, фундаментально ориентированная, и собственно музыка как искусство.

И это была бы честная игра: ну, что поделаешь, не честен сам факт, феномен вульгарного гедонизма общества потребления, тут никакая музыка не виновата... Еще Бердяев писал о дуализма цивилизации и культуры, в котором последней отводится роль служанки, и никакие пророчества Нострадамуса не идут в сравнение с вещими словами Карла Маркса, что любая эстетика попирается при появлении малейшей надежды на прибыль. Поэтому массовая культура диджэй'ев вызвана не только любовью молодежи к техно- и прочим стилистическим изыскам и экипировкам, сколько реальным высокотехнологичным масс-медиа контролем над обществом потребителей со стороны промышленной олигархии. И тинэйджер, незатейливо экипированный псевдоэзотерической терминологией для ленивых, танцует не под хаос - он пляшет под дудку капиталистов...

Злая феноменоистика здесь в том, что как раз весь этот опыт отстраненности от собственно электронных эстетик, где всё зависит, в общем, только от средств, которыми ты вооружен, а не от искусства воевать, не от стрелкового мастерства, не от грации, не от рук - весь опыт и все достжения электронной музыки золотой эры 80-х таким образом пошли насмарку. Потому что та, стандартная околотанцевальная культура, о которой идет речь, может вообще позволить и позволяет, как я уже говорил, даже не ИГРАЯ, получать образцы музыки, делая ее из готовых заготовок, из штампов. В этом смысле, это техно в буквальном смысле слова - хаосом тут едва попахивает... хаос это еще самая изысканная ниша во всей этой культуре, какая есть, просто в силу того, что этот формат допускает соприкосновение с тем или иным собственно музыкальным языком... художник, как мы знаем, организует хаос и дезорганизует шаблон.

Естественно, не стоит подозревать меня в том, что я паталогически не приемлю современных тенденций в дансмьюзик-эстетике. Как раз наоборот, лучшие произведения в рэйв- и техно-культурах, сделанные действительно художественно, имеют еще меньше шансов не затонуть в общем радиолюбительском потоке, чем самое малотиражное издание классической электронной музыки, поскольку любая тотальная идентификация с каким-то одним коммерческим направлением делает просто некритичным любой изыск аранжировки на фоне всепоглощающего и унифицирующего массовочного ритм-стандарта. Массовый слушатель всё равно не отличит "унц'а-унц'а" плюс изыск от "унц'а-унц'а" плюс ничего. Более того, сами ритмические основы, как и ладовые традиции и интонационные манеры тех или иных модных направлений бытовой музыки по все времена использовались у серьезных художников, композиторов-классиков, будь то рэгтайм Стравинского или "Рапсодия в стиле блюз" Гершвина, не говоря о маршах и минуэтах. Наконец, не говоря уже об арт-роке как таковом, поднявшем рок-н-ролл, например, в творчестве гениальной группы "Йейс", до высот "Жар-птицы"... кстати, в свой альбом "Нон-конформист" я включил пару рэйв-композиций, намек продвинутому слушателю на некую включенность в реминисценции, как если есть арт-рок, так вот это арт-рэйв, - но писать весь альбом, посвященный рэйв-стилистике, мне показалось бы скучно; скорее как художник я не мог проигнорировать один из доминантно модных стилистических штрихов времени; к тому же, протитипом такой музыки, в частности хард-кора, явились те эксперименты, которым причастен был и я, еще в начале 80-х.

Вот в чем ключ к пониманию того, что теряет искусство, приобретая те или иные технологические новые аспекты бытования, выигрывая в каких-то образцаз, безусловно, и за счет яркости - мне и самому нравятся многие модные штучки и модная музыка, сами по себе эти аспекты современного такого дизайн- искусства, прогресса - они очень интересны как сюрреалистическая канва времени, и я никакой не ретроград в этом отношении; но это не значит, что я сейчас возьму и буду писать джангл, потому что мастеру просто некогда становиться в очередь быть тысячу первым; при том, что я это делал давно, первым, на заре... это не значит, что я это должен делать сейчас, адаптируясь к рынку; это уже подмена искусства на дизайн, на некий процесс моды, на некое качество востребованности, а значит, подмена на прикладистику, на прикладной функциональный аспект существования, подмена искусства музыкальной прикладной культурой. Большинство же молодежной аудитории 90-ых совершенно искренне не подозревает ни о какой другой электронной музыке, кроме как прикладной, опять же ангажированной рынком. Практически то же самое могло бы быть с культурами и в прежних эпохах; вот музыка светская или духовная, то есть музыка, как мы обычно говорим, серьезная - и культура фольклорная или культура бытовая, от вульгарного городского романса как жанра до каких-нибудь народных частушек или плясовых, или городских трактирных форм. Сейчас подмена заключается в том, что роль востребованного в первую очередь и престижного аспекта как раз на стороне вот такой бытовой формы... а отсюда же и замена престижа кумиров: уже не сороколетний Сартр кумир молодежи своего времени; не Фосбиндер, не Шнитке, не Эмерсон , Лэйк и Палмер в Москве кумиры тридцати-плюс- минус-летних, сегодня едва ли достойные своих же почитателей даже по общему развитию, порой совершенно случайные персонажи периферийного образца - кумиры, кумиры, кумиры... столичного телеэкрана; вы говорите "постмодерн" - подразумеваете "пост-москонцерт"...

Прежде чем оставить, так и быть, термин "электронная музыка" на растерзание нынешним форматным дизайнерам в их творчестве дворец-пионерских кружковцев и предоставить им самым дотошным образом, с энтомологической такой последовательностью расчленяя, разбираться в тех или иных классификациях хаоса, тех или иных классификациях джангла и так далее, хард-кора и прочих моментов, я хочу сказать, что умерший термин "электронная музыка" принадлежит не им, кружковцам бального танца и прочим радиолюбителям, а как если бы "большому балету", с которым радиолюбителям из кружков бального танца никогда не соприкоснуться... когда танцующие на дискоте даже подозревают о существовании Нуриевых - это два не соприкасающихся мира, даже если мир сегодня состоит только из дискотек. Это как подмена мира: беда не в том, что рок-культуру в моде заменило собой то, что мы здесь в простонародьи называем рэйв-культурой или техно-... или какие там еще игрушечные обозначения форматных культур.... беда в том, что она опознается современной молодежью не как специфическая развлекательная культура, не как часть поп-культуры, а как современная музыкальная культура вообще. Подмена как раз в том, что современной яппи-молодежью она опознается даже как некая альтернатива поп-культуре, опознается как искусство ... как кругозор вообще.

В постсовременном интерьере тех или иных стилистических разделений сегодняшней музыки я не берусь говорить о том, что бы любая музыка, выносимая как некий "формат", рыночный, потребительский, и игнорирующая любую другую, рядом уживающуюся, не имела бы права на существование и не являлась бы чем-то полноценным в выборе своего стиля и в своем "клубном" обозначении. Но нельзя не согласиться с тем, что есть ключевой аспект: аспект бытования собственно художественный. Композитор может идти одним путем, выбрав только одно направление и работая в одном стиле, или работать в нескольких стилях, выбирая несколько направлений, но композиторский путь остается композиторским путем; а другого пути у музыки и нет...

...почему я употребляю слово "формат"; это не мое слово - пусть это авторское изобретение останется на совести нынешних хозяев нашего форматного отечественного музыкального теле-радиовещания, это то самое пресловутое словцо, которое коротко, похлеще всех худсоветов и идеологических репрессий брежневских времен, не допускает даже к стадии обсуждения, не то что в эфир, любую инакомыслящую музыку вне той сугубо песенной поп-эстетики, которой пронизан сегодня эфир...

Художник - не только у нас, в мире он просто оставлен в более комфортных условиях и с какой-то вполне реальной востребованностью, у нас же в ситуации тотально грубой - отдан на расправу, не на выживание, и не только рынку, а на расправу просто; когда твое существование сведено к нулю, то есть в природе этого просто нет, той ниши - не просто институции, а самой среды обитания - в которой ты собственно и творишь. Это проблема общая, проблема бытования художника, сведенного если не к андерграундовому, то к аутсайдерскому существованию; ты всегда будешь в большей степени аутсайдером, чем любой удачно засветившийся певец, скажем, популярной песни.... Такая нелепая концовка века, конечно, не снилась ни Стравинскому, ни Хиндемиту, ни даже ранним деятелям прогрессивной рок-культуры, которая в своем широком популярном поле допускала - не только допускала, а просто наполовину из этого состояла - самую разную современную сложную по языку и по стилистику музыку, не говоря уже об электронной ... для тех, кто будет долго страдать от отсутствия примеров , достаточно назвать "Блюз для Аллаха" "Грэйтфул Дэд", не говоря уже о "Пинк Флойд", "Кинг Кримсон" и прочих "Йес", а если говорить о славянской диаспоре, то Чеслав Неман и - специально для патриотов, чтобы Россия в период 70-80-х не была стерта уж совсем с вашей западной карты мира - позвольте напомнить имена семидесятника Артемьева и восьмидесятника Чекалина... FADE OUT

 

ПАФОСНЫЕ МОЛЕКУЛЫ

Моя жизнь это просто картина
хотя и в разнообразии масляных красок
но написанная как-то наспех
как подружка пробежавшая мимо
жизнь прожить - не вылечить насморк

Мерзкий март впереди неопрятный апрель
депрессивный февраль позади

приходи
приезжай
выживем
попиздим
победим

Я живу в попаламе со спазмом со страхом
как ни ты и ни ты не живешь
в окружении традиций бедлама и сраки
подлых рыл или незатачиваемо честно тупых всерьез
средь обмылков угроз и помойки двора
где унылой растет детвора
их родители вчерашняя шпана
а завтра сбежавшее вчера
здесь полный йестердэй бля

 

Я из тех кто стал как подобает еще до тридцати
ну вот как сорок время мало что меняет
разве прибавив к совести тоски
и кризис вырубает как если под арестом
лет на пять или дольше до десяти
как за тяжелое преступление
попереть против
отчаяния кровотечения психозов от тоски
завоевавшего жизнь
сквозь отсутствующие в ней сопутствия мечты
как точит червь
а я заранее не точил карандаши

Смотреть не плоско но прямо
не упрощать всё до обмана
курить не полную отраву
плевать на карму
презирать карманы
жить на ходу переживая раны
перед дураками претворяться хамом
бороться с хаосом
избегать болванов
в любви быть чистым
в сексе похотливым и тлетворным
в душе богатым и просторным
стараясь дуракам не изливать
а на козлов и вовсе наплевать

Не мандражируй как манжет
говорю себе
что за штука этот весь стресс
как приступ бури в сравнении с дождиком скуки
не дрожи говорю себе словно сука
как поливальная машина
на асфальте в детстве за окном
предсказавшей дальнейшие в биографии перспективы
улицы где машины размывают пыль
предчувствуя смыслы прошлого
в двадцать лет всего в сорок
вперед канувшего так и не дойдя до своих раскопок

И ты меня давно уже достала а я
с больною головой в вонючей ванной
как чужой мальчишка мальчик идиот
пою тебе по телефону
а мне всё мало мало мало
на свете многого уж нет
но есть вино и баба и ванная
в которой тараканы
среди обмылков заповедные живут
всё же можно жить и быть
есть телефон чтобы кого-то разбудить
но постыдиться рассказать про раны
не от войны же
ведь иная жуть
да в общем-то и незачем звонить
а вот уж что и вовсе странно
так это трезвым и счастливым быть

Забавно так сидеть на сквозняке
глядеть в окно и думать про говно
помойка за окном двор
во дворе уж год за годом март подряд
невостребованность какой еще бывает ад
нервный срыв темнота и мрак
и так уныло шавочка по телеку поет
да во дворе такой здоровый знатный кот
подставляет жопу а никто и не еб..т
как на душе таится подлый страх
что-то жизнь не ладится никак
можно кончить просто от еды
сексуальность сардельки безгранична
неоспоримо
как заграница
доживу еще до импотенции
отомщу еще интеллигенции

Нет
еще вчера не стал бы говорить
как прочие
в этой стране
я эдесь живу и отступать некуда потому что
позади Москва
нет не зоопарк под Красной площадью
I give you shit, Манеж
позади Москва Европа
пошли вы в жопу
а мечты
им место
мне место как и тебе вчерашнему тонкому мальчику
возле помойки
я здесь живу
когда я раньше глупый утонченно одеваясь
выходил туристомпогулять до центра
я коренной проездом приезжал в Москву
а место вчерашнему мальчику возле помойки
я не против
я за свободу
просто я живу напротив
я на свободе
конечно
от навязанных вмазанных составляющих
подлого бля
но оно хоть честно
от татаро-монгольского ига досталось
и я гордо на выдохе
не просто как все
но как все художники и тонкие
с удовольствием произношу
бляДЬ
договаривая до конца без всякого ханжеского бля
и как мантра защищает
как прививка от оспы
с детства от жизни тебя
чужой собственной и окаянной
жук выползает на свет
по весне в мае на поверхность
лишь затем чтобы кто-то его раздавил
а я даже пьяный не давил тараканов в ванной

 

Ложь мерзкая-премерзкая
блядь дерзкая-предерзкая
правда липкая-прелипкая
тварь низкая-пренизкая
никакая
банальная
простая
художник нищий униженный

 

Я устал не вредить насекомым
взял вот и убил большого комара
тряпкой
сильно
брезгливо и
просто и
зазря

Вдруг завертелась на денек-другой жизнь
суетой насыщенная
словно юность пропущенная
да еще бы вместо отдышки
была болтовня напыщенная

Не жри меня
Я не пища
Не лови меня на слове
Я не попугай
Объезжай меня на поворотах
Как трамвай

 

Можно
слушать музыку,
быть терзаемым окружающими, близкими средой,
можно устать от обстоятельств , заболеть,
можно заскучать и замотаться в остальные дни -
дни ни для душевных, ни для сексуальных волнений, ни творчеств,
устать от пошлости модных пророчеств, от одиночества;
невостребованность - это ад,
стимул рая иногда хотя бы восприятие;
можно сказать, много говорить, бисером играть,
а можно кончить просто от еды,
сексуальность сардельки безгранична,
как женщина в мини, особенно заграничном,
в импортном же ТиВи,
неоспорима -
против нашей жизни,
где вместо рая - телефонные звонки - истеричные,
и день из ночи выходя в очередную ночь,
в головную боль,
чтобы на годы продлиться,
изволь - если хочешь позлиться,
разозлиться, излиться и злиться,
непонимание - всего лишь состояние души
между плачем и тормозящими пререканиями,
спонтанность склок - как неизбежность природы самих эмоций,
неизжитых,
забитых,
забытых;
наив не всегда игра,
каждый наивен, когда на пределе,
я тебя за истерику извиняю хронически,
это отличительная московская черта, не риторически,
изволь - если хочешь крутиться,
стариться, торопиться, бежать, остановиться -
женщина чтобы влюбиться
женщина чтобы не жениться
женщина чтобы гордиться женщина
чтобы ебаЦЦа, чтобы забыться,
друзья чтобы разочароваться,
а всё остальное -
чтоб сниться и вряд ли когда пригодится,
реальность чтобы напиться, в счастливые дни -
когда еще можешь, а не то чтобы есть с кем -
а интеллигенция должна произноситься через два "НН" -
постсоветская, постхалдейская,
постшестидесятническая, постноменклатурная,
упадническая -
никуда не годится -
а в музыке, к примеру, она
не то чтоб слон на ухо,
а и просто не хобот, но хуй слона,
и скушает, презирая весь невроз,
такого тонкого тебя
еще похлеще, чем толпа,
и отдаст на расправу в народ -
а тот не прощает эстетских невзгод,
урод,
или просто не примет всерьез.
Одна диезистая сука
мне прямо по телефону злобно нашептала в ухо
что -то дрянное тяжелое а главное несправедливое
а потом и вовсе накричала и обозвала
я вовсе разволновался прямо до спазмов
и так уже годами
а я ранимый
и тоже гадко наорал когда меня напряг продоканал
У него задыхались нервы
поехала крыша в раз
да и жизнь почти не сложилась
почти поломалась как враз
а эта опрятная сука пела ему романс

 

М А З Я В К И

Был ли Щелкунчик крысенышем... нет, ты что, это орехоколка в глам-балете для тинэйджеров...

Большое видится при расставании.
Больное видится на расстоянии.

Диван депрессий и поздний завтрак невротика

Завяли розы из пластмассы

Голливуд в стране Гуливеров

Надо ли относиться к сексуальной зависимости как к прочим вредным...

Выпуклые мысли непригоды в плоских разговорах

Кто первый придумал курить - гений , или это коллективное?

Мир меркантилен, а в нем художник всегда инфантилен и идеалист, не оттого что мудак, а это входит в профессиональное, просто как вторичный половой признак.

Отчего люди не летают, как мухи

История - трансперсональная вещь, не только психология. Объявляю себя трансперсональным заповедником.

Остается полагаться на роль личности в истории. Ловушка в том, что роль может оказаться в истории. Как изменить личную историю

Отчего немецкий йогурт так нравится детям - он не щиплет глазки

Я где-то в тридцать лет
зануден стал и стар
и только десять лет спустя
вдруг взял и перестал

Нет не разделяли говна со мною
разбежались поудалились мои друзья
ну и напрасно испугались
выбираюсь из говна-то я

Шорты из обрезанной джинсы
от депрессий очень хороши
мне нравятся шорты обрезанных джинс
они не пускают депрессию в жизнь

Тонким капроном
или другим каким веществом колготок
мир вдруг однажды увлеченье оставив
стал проклят

Я зажег конфорку газовую,
налил немного в чайник воды...
сижу и думаю -
ну ты... зараза... а я тут сижу один.
Вот я просто сижу в туалете
и мечтаю о чем-то своем,
и если бы были слова в этой песне,
то о том, как мы грустно живем.

Бывает музыка не без барабанов,
она уж точно не для баранов
бывает музыка и с барабанами
но так же не любимая болванами

Нет я не фокусник немецкий
нет не обманщик я людей
я честный клавишник советский
и современный чародей

Если я ранен женщиной, любимой женщиной,
то я сам страдаю по-бабски и выбиваюсь из сил,
но всё же это качество не подлое,
а скорее подлинных мужчин...
Спорить здесь? Конечно, бессмысленно,
ну, как если бы
кто-то кого-то спросил или ответил на вопрос:
ты хоть раз в своей жизни дрочил?
Ах как много на самом же деле
мелочных поводов для нестоящего стыда,
но если говорить совсем уже искренне -
то искренность, настоящая,
начинается выше пупка..

не нужно все подряд уметь
когда желаешь многое успеть

кто такие посредственность? Это те, кто живут по средствам

История любит трамваи
история не интернет
а те кто в трамвай не попали
того и в истори нет

это все мазявки бля
и такая вся земля

Михаил ЧЕКАЛИН

 
< Пред.   След. >
More Info