— Термин «третье направление» мне не нравится, — энергично говорит мой собеседник. — Ну, во-первых, ни Моцарт, ни, скажем, Джон Леннон не назвали бы свое любимое музыкальное направление вторым, третьим или каким там еще, а только первым. И для всякого, кто серьезно занимается электронной музыкой, она - первое направление. Только тогда может получиться что-то путное...
Сейчас к «третьему направлению» относят все, что уже не песня, но еще не симфония, уже не традиционное звучание и еще не рок. Но ведь так оправдать можно любое занудство, а занудным искусство быть не должно. И массовость - далеко не всегда правильный критерий. К тому же сейчас о многих музыкальных группах судят только с точки зрения их дизайна, социального отзвука, даже эпатажа. А тот же Моцарт был еще большим «хулиганом», но он и играл так, что это удовлетворило бы любого сноба. Так что о качестве музыки я предпочел бы судить с точки зрения сноба, а о социальных формах ее существования - с точки зрения демократа. В электронную музыку люди приходили самым демократическим путем, на себе испытывая все чудеса доперестроечного периода. И теперь они работают уже на уровне той публики, которая интересуется серьезным искусством. А другого искусства, я считаю, и не существует. Здесь вся суть в новом, необычном и сложном языке, присущем электронной музыке.
— Какое содержание стоит за этим языком, в каких отношениях находится «новая» музыка со «старой»?
— Словом «электронный» сейчас злоупотребляют. Синтезаторы можно встретить на эстраде повсеместно, но электронная музыка - это особый жанр. Вот, например, скрипка - деревянный инструмент, название которого происходит от слова «скрипеть», но Амати и Страдивари этот кусок дерева облагородили. А электронная музыка от слова «электрон»: современным Амати эту частицу сам бог велел облагородить.
Вообще стало очень модно все серьезное, духовное отдавать прошлому. Мы очень недооцениваем современность, мы ее не знаем как следует. Думаю, надо, помимо сбережения памятников старины, бороться еще за сохранение памятников современности. Они существуют, эти памятники, и не всегда для широкой аудитории, а - для глубокой. И, к сожалению, если в древности не каждому владельцу древесины приходило в голову считать себя музыкантом, то теперь любой обладатель музыкальных компьютерных игрушек - считает. А ведь для серьезной работы и условия нужны серьезные.
Очень важно, что электронная музыка существует прежде всего в виде грамзаписи, в фонограмме. Фонограмма - это пойманный момент вдохновения: второй раз точно так уж не сыграешь. Для электронной музыки грамзапись не вторична, она - форма ее существования. Так зачем же оправдываться: это, мол, третье направление! Тем более что первые в мире опыты по электронному звукоизвлечению были проведены в нашей стране - Львом Терменом в 1922 году, и первый электронный синтезатор был создан тоже у нас.
— Михаил, расскажите, пожалуйста, об аудиовизуальном театре, которым вы руководите...
— Это, скорее, студия, а не театр. Называется - студия акустических и визуальных образов. В ней всего три человека - кроме меня, мой брат Дмитрий, выпускник физфака МГУ, и художник-дизайнер Сергей Дорохин. Мы стремимся работать на уровне новой технологии, которая в электронной и светомузыке сегодня существует и в которой за последние семь лет произошел настоящий переворот. И скучно оставлять электронной музыке одну только дизайнерскую функцию, как это делается на телевидении: оформительские космические эффекты и больше ничего. Не знаю, может быть, кому-то компьютер облегчает жизнь - мне нет. Синтезатор - компьютерный, но играет-то человек руками. Дерево тоже не играет, но скрипка - деревянный инструмент.
— Вы, вероятно, испытываете трудности с добыванием современной аппаратуры...
— Я не хотел бы жаловаться, но большая часть аппаратуры сосредоточена в нашей стране у тех, для кого она, в общем, не обязательна. Редкие заказы, которые получает молодой (то есть моложе сорока лет) автор, едва покрывают расходы на создание фонограмм. Это, конечно, и хорошая проверка на прочность. Легко ведь быть графоманом с пером и бумагой, а в электронной музыке этого уже недостаточно, «в стол» работать не так-то просто.
В довольно скором времени у меня выходит диск на фирме «Мелодия», там записана музыка, сочиненная три года назад. Для меня это очень важно: ведь пластинка - единственная настоящая дорога электронной музыки к людям. Я хотел бы работать для тех молодых людей, которые не объединены в кучки. Вообще музыка - это прежде всего явление культуры, а культура - для всех людей. И для молодежи, и для подростков, и для тех, кому за тридцать и за сорок...
— А как вы относитесь к рок-музыке?
— Я не противопоставляю свою музыку рок-музыке, люблю ее. Но «потолок» мечты большинства наших рок-музыкантов - сделать не хуже, чем у зарубежных «фирмачей». Очень обидно, что в стране с такими богатыми авангардными традициями по-настоящему этих традиций не знают. Вообще, по-моему, главная проблема наших рок-музыкантов - это как не стать формальными. В своем тяготении к паблисити рок уже стал более формальным, чем Союз композиторов.
Думаю, лучший комплимент для музыканта - назвать его неформальным. Неформальная серьезная музыка - вот так, пожалуй, можно определить то, чем я занимаюсь...
Записал Павел КЛИМ
Фото Сергея ЖАБИНА
Текст взят из газеты "Московский Комсомолец", 23 декабря 1987
